Тиха вода греблі рве
04.08.2013 в 22:24
Пишет fandom Hetman & Co 2013:fandom Hetman & Co 2013. Level 2. Мини. Часть 2. Список работ
Сатана приземлился близ Винницы
До последней капли
Гончие святого Юра
Навка. Сказки волынского леса
Клад
Оборотень. Сказки волынского леса
Название:Навка. Сказки волынского леса
Автор: fandom Hetman & Co 2013
Бета: fandom Hetman & Co 2013
Размер: мини, 1360 слов
Пейринг/Персонажи: семейство князей Ружинских и духи волынского леса
Категория: джен, гет
Жанр: фэнтези
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: в роду князей Ружинских из поколения в поколение передается завет беречь принадлежащий им лес. Причину этого молодому князю Богдану Ружинскому пришлось узнать довольно странным образом
Примечание: мини основано на волынских легендах
Для голосования: #. fandom Hetman & Co 2013 - работа "Навка. Сказки волынского леса"
Лес говорил с ним с детских лет. Бился ветвями в ограду вокруг старого княжеского дома, построенного чуть не во времена Гедимина, лес щебетал птичьими голосами и гудел ветром в дымоходе.
Богданко не боялся леса, потому что никто из Ружинских не страшился древней пущи. Он убегал в лес и бродил там, несмотря на все запреты, и ни разу не заблудился: безошибочное чутье каждый раз выводило его к знакомым местам. Чуял он направление или стороны света, но не ошибался. Как не ошибались птицы, прилетавшие каждый год.
Крестьяне из Ружина, кроме нескольких семей, которых за спиной шепотом называли ведьмаками, леса остерегались. Над крещеным человеком лес мог и посмеяться: часами, а то и днями водить вокруг одной и той же поляны, путать тропы и пугать неведомым ужасом. Лес щедро уделял людям хвороста и сухостоя, но с теми, кто осмеливался срубить дерево в самой пуще, часто случалась какая-нибудь беда. Бывало, человек и вовсе не возвращался.
Пани княгиня Ружинская леса не любила, хотя он и принадлежал к наследственным владениям ее мужа. Мрачная пуща пугала ее — пани Раина выросла в Луцке, и только безумная любовь к князю Михаилу Ружинскому привела ее в эту угрюмую усадьбу, с трех сторон окруженную деревьями, будто часовыми.
А Богданку в лесу было уютно, как дома. И однажды он встретил Светлейшую госпожу. Странная женщина была красива, как ангел, и весела, как дитя. Ему нравилось играть с ней, гнаться в штуку за белой тенью, скользящей между стволами. Тень не давалась, Богданку доставались только отголоски серебристого смеха. Но порой Светлейшая останавливалась, брала его за руку нежными прохладными пальцами и вела за собой в пущу, где пылал костер и звенели сладкие напевные голоса.
Старый челядинец Супрун, о котором тоже судачили про ведьмовскую его удачу, встречая княжича после таких прогулок, бормотал себе под нос:
— Лесные любят паныча, но так оно и должно быть. Все Ружинские братались с лесным народом еще до прихода литвы.
Княгиня Раина, заслышав о таком, в тревоге хмурила тонкие изогнутые брови. Посоветоваться ей было не с кем — князь годами пропадал на татарском порубежье, а отец Федор из Ружинской церкви советовал только больше молиться и окроплять лесные тропы да поляны святой водой.
А потому пани княгиня вздохнула с облегчением, когда отправила сына в Луцк, учиться.
Луцк — город, песни достойный, — заставил молодого Ружинского позабыть о соблазнах леса. Иногда между латинскими вокабулами и развлечениями в компании спудеев княжичу вспоминались, будто сон, лесные тени. Но ясный день прятал воспоминания за покровом забвения.
Из коллегиума Богданко вернулся после известия о гибели отца. Мать во вдовьем наряде стала выглядеть еще жестче и неприступней и раз за разом намекала сыну, что лучше бы ему поехать учиться в Краков, а то и в самую Италию, чтобы не спутаться с казаками. Станет гетманить и пропадет на порубежье, как отец...
Княжича терзали сомнения. Хотелось увидеть чужие края, но и полная опасностей и приключений жизнь Дикого Поля манила. К тому же с деньгами у матери было не густо. Ружинские, хотя и вели свой род "от Гедимина", однако никогда не были богачами, да и казацкие походы покойный отец снаряжал за свой счет. Стоит ли тратить деньги на пустые поездки?
— Будут деньги, — коротко ответила мать на его сомнения, — я продаю соседу часть пущи.
Богданко давно позабыл о детских играх и странных видениях, но хорошо помнил семейное предание, запрещавшее продавать лес чужим. Решение матери неприятно изумило его.
— Лещинский приехал сюда из Мазовии, — тихо упорствовала мать. — За несколько лет он сведет эту проклятую пущу и расчистит ее под пашню, как заведено в его краях. И сделается богачом — не то, что мы, русины, со своими суевериями. Наши крестьяне боятся зайти в лес с топором, а он привезет мазуров, и все сладится.
— Это вотчина, — Богданко от гнева впервые повысил на мать голос, — это земля, жалованная нашему роду, наш удел. И не тебе распоряжаться им! Я не позволю.
— Сыне, — ответила княгиня не менее твердо, — ты не будешь всю жизнь сидеть в родовом гнезде. Я одинокая вдова. Разве не видел ты следов огня на наших воротах? Мы едва отбились от разбойников, я сама стояла с пистолем на стене во главе челяди. А после мне намекнули, что если я не продам Лещинскому злосчастный лес, будет хуже. Шляхотка хочет стать великим паном, а пока промышляет разбоем и грабежом... Нет! Не смей!
Богданко, вскочивший в ярости из-за стола, удивленно посмотрел на мать.
— Нет доказательств, — тихо закончила княгиня.
— Я же не в суд пойду, вызову его на поединок.
Княгиня заломила руки. Она уже знала нового соседа и чувствовала, что в серьезном деле пан Лещинский не остановится и перед убийством. Поединок! Какой там поединок, когда мазур всегда ездил с охраной, людьми самого разбойного вида, а правда и суд очень редко заглядывали в эти глухие места.
Молодой Ружинский и сам не знал, почему так отстаивал лес. Глупо считать причиной смутные детские сны. Он гневался на заезжего ляха, что пытался запугать княгиню Ружинскую, урожденную Мисткивскую, насылая на ее усадьбу разбойников. Разве нет у Ружинских людей, разве не найдется казаков, готовых пойти за ним, вспомнив имя его отца? Но на мать Богданко сердился не меньше.
Выбежал прочь, вскочил на коня и сам собой оказался в пуще. И пустил коня шагом по той самой тропинке, где когда-то бегал ребенком. Вглядывался, узнавая любимые места — разросшийся кустарник, заматеревшие деревья, молодую поросль, догонявшую стариков. Лес крепко врос в землю и был полон жизни.
А навстречу по тропе медленно шла пожилая крестьянка с охапкой хвороста. Богданко приметил, что одета женщина просто, но не бедно: расшитая шерстяная безрукавка, такая же юбка и рубашка из тонкого полотна. Белая намитка с пропущенным под подбородком покрывалом делала ее лицо похожим на картину в раме.
— Кланяюсь молодому князю, — сказала женщина нараспев.
И Богданко ее узнал, придержал коня. Это была Дивина — крестного имени этой женщины давно никто не помнил. Зато крестьяне шептались, что старухе за сотню лет, а она до сих пор прыткая, словно молодица. За что и прозвали ее Дивиной-Дивной, почитали как знахарку и боялись как нечистую силу.
— Приветствую, Дивина, — ответил он вежливо, — а ты все не старишься.
Женщина усмехнулась.
— То благодаря лесному народу. Не забыл еще свою Светлейшую госпожу, князь?
Богданко вздрогнул. Он никому не рассказывал об этих снах и видениях.
— Привет она тебе шлет. И другие лесные тоже. Просят они покорно, чтобы не отдавал ты лихим людям пристанище, так полюбившееся лесным. Не продавай пущи, и лес тебе воздаст.
Женщина говорила напевно, не так, как ружинские поселянки. Из-под низко опущенной намитки сияли совсем не старушечьи глаза, и Богданко испугался.
— Ты и верно ведьма, — сказал он, силясь улыбнуться.
— Я наполовину лесной крови, — серьезно ответила Дивина, — а Лесного, отца моего, ты видел у костра, куда со Светлейшей приходил.
Теперь князь глядел на Дивину во все глаза.
— И ты живешь с людьми? — спросил тихо.
— Матери моей давно не стало, могла бы я уйти в пущу, но с людьми мне покуда лучше. Отец Федор на меня косится и если бы знал, сколько мне лет по правде, то окроплял бы святой водой при каждой встрече и следы бы смывал. Но власти надо мной нет у него.
Богданко недоверчиво покачал головой. Дивина улыбнулась приветливо.
— Удачи тебе, князь. Да запомни, неподалеку слоняется пан Лещинский и четверо его слуг. К пуще примеряются. Люди они бесчестные, доверия не годные, берегись их.
Она поправила на плече вязанку и двинулась дальше, а растерянный Богданко смотрел ей вслед. Ему вдруг стали мерещиться за каждым стволом смутные размытые фигуры, сияющие глаза, шорох шагов, неясный отзвук напевной речи. Но пели вокруг лишь птицы, и шелестел лес.
— Безумие, — прошептал Ружинский неуверенно.
То ли показалось ему, то ли на самом деле в ответ раздался позабытый уже серебристый смешок, среди прядей тумана мелькнул узорчатый край белого платья. Князь тронул коня, встревоженный странным предчувствием.
Но вместо Светлейшей госпожи из детских снов он увидел впереди, на поляне, незнакомого шляхтича и четверых его челядинцев. На вертеле жарился добытый ими на охоте кабанчик, и мазуры были вполне довольны жизнью и собой.
— Я Теодор, князь Ружинский, — разгневанно сказал Богданко по-польски. — И не помню, чтобы даровал вам право охотиться на моих землях.
Мазур медленно поднялся с травы. Это был невысокий человек с хищным лисьим лицом, одетый пышно, но неряшливо.
— Сынок княгини Раины? — спросил насмешливо. — Прости уж, забрели сюда нечаянно. Впрочем, завтра это будут мои земли, невелика беда.
— В самом деле? — притворно изумился Богданко. — Странно, что хозяин земель об этом не знает.
— А хозяин не боится бродить в лесу один? — прищурился Лещинский, — здесь сейчас опасно, разбойники могут напасть.
— Кроме вас, — ответил князь как можно любезнее, — в наших краях разбойников не бывало.
Лещинский потянул из ножен саблю. Богданко соскочил с коня и взялся за свою.
Треск деревьев прервал звон стали. Один из челядинцев Лещинского внезапно споткнулся о выскочивший из земли корень, и сверху на него, как копье, обрушилась тяжелая сухая ветка. Больше он не шевелился. Второй мазур как-то очень вовремя поскользнулся, подставив грудь под клинок Ружинского. А третий попал ногой в кротовую нору и теперь корчился на земле, вереща от боли в сломанной лодыжке.
— Ведьмак! — заорал последний слуга и бросился бежать. Бежал он не в сторону тропинки, а туда, где грозно смыкались деревья. Бежал, ничего не видя от ужаса. Богданко проводил его взглядом, не жалея.
— Правду говорят, что ваше Ружинское поганское семя дружит с сатаной! — вскипел Лещинский. — Но на каждого дьявола есть святой крест и добрая пуля!
Выстрел грянул на его последних словах, Лещинский стрелял с левой руки. Богданко не почувствовал боли, только горячую влагу под камзолом.
— Паскуда... — простонал князь. Деревья, обступившие поляну, закружились в стремительном танце.
Лещинский вдруг оглянулся, и лицо его перекосилось от ужаса. Богданко еще успел услышать рык какого-то зверя — не медведя и не волка — и потерял сознание.
Озеро так же, как в детстве, было сплошь покрыто зелеными листьями и желтыми кувшинками. Где-то здесь он и повстречал Лесную впервые. И конечно, для Светлейшей госпожи годы минули бесследно. Богданко глубоко вздохнул — рана не болела, он просунул руку под камзол, коснулся рукой груди и нащупал там только шрам, будто старый след от ожога.
— А где... эти?
Свелейшая тихонько рассмеялась.
— До самой Мазовии бегут без оглядки. Те, что в живых остались.
— Лещинский?
— Получил свое, больше его не увидят в пуще.
— А вы навка? — спросил Богданко осторожно.
Она хихикнула и повернулась спиной.
— Смотри! Все, что нужно, на месте? Разве я похожа на призрака?
— Совсем нет, и вы очень красивы.
Рука, погладившая его щеку, была теплой и нежной.
— Спасибо, что защитил нас, — сказала Лесная, — мы этого не забудем.
— Вы и сами можете совладать с целым войском, — князь припомнил рев загадочного зверя.
Светлейшая госпожа покачала головой.
— Настанет день, и люди утратят страх перед нами. Нам повезло, что Ружинские еще почитают заветы предков.
— Отец велел жить в согласии с лесом, — ответил Богданко грустно. — Я исполняю его волю.
— От холодного железа и горячей пули я тебя заговорила, — пропела Лесная, — но берегись земного огня, над ним мы не властны. Скрепим договор?
Этот поцелуй был не первым в жизни князя, но стал самым сладким. Кожа Лесной напоминала шелк, она обвивала и ласкала руками, как крыльями, и наслаждение показалось таким острым, что князь прошептал ей прямо в косы:
— Я не смогу теперь полюбить человеческую женщину...
— Сможешь, — уверенно сказала Лесная, — вернешься домой и поверишь, что видел сон. Но я тебя буду помнить очень долго.
Богданко собирался на пограничье. Его дядя теперь атаманил в низовьях Днепра, и князь твердо решил встать под его руку. Мать молча вынесла это решение. С того времени, как сын вернулся с долгой лесной прогулки растрепанным, со странным огнем в глазах, она и сама хотела, чтобы он скорее покинул усадьбу, потому что о таинственном исчезновении пана Лещинского с челядинцами слухи докатились даже до Луцка.
А сам Ружинский несколько дней провел, пытаясь вспомнить свою отчаянную драку и чудесное спасение, но воспоминания ускользали, развеивались, как туман. Каждое утро он седлал коня, мчался по знакомой дороге через лес, метался между деревьев, выискивая еще одну, потерянную тропу к озеру, покрытому кувшинками, но чудо не приходило, лес молчал, только трава стояла в росе, как в слезах.
Пани княгиня, хоть и была доброй христианкой, послушала совета Супруна-челядинца и велела позвать ко двору знахарку Дивину. Тихий шепот ведьмы и неведомые чужие слова успокоили Богданка, он перестал тревожиться и сопротивляться забвению.
А когда пришло время уезжать, пани Раина благословила сына в дорогу, и князь со свитой выехали за ворота, тогда Дивина, что отиралась тут же без дела, украдкой плеснула Ружинскому вслед чистой родниковой воды — на счастье.
Лес шумел, и в голосах деревьев слышался то ли смех, то ли плач.
Название: Клад
Автор: fandom Hetman & Co 2013
Бета: fandom Hetman & Co 2013
Размер: мини, 3235 слов
Пейринг/Персонажи: два шпиона, один из них Джеймс из Шотландии
, а также Григорий Орлик, сын украинского гетмана и французский разведчик, виконт Болингброк
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб, кроссовер
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: рецепт для решения загадки века: украинский шпион, английский шпион, закарпатский коньяк и старый клад. Смешать, но не взбалтывать
Примечание: переложение легенды о кладе гетмана Полуботка с использованием теорий заговора. И это кроссовер
Для голосования: #. fandom Hetman & Co 2013 - работа "Клад"
2013 год, явочная квартира где-то на севере Лондона, 16:00
— Клад?
— Вот не прикидывайся, если знаешь.
— Ярослав…
— Да я сорок пять лет Ярослав, из них двадцать в этой проклятой службе работаю. Давай еще по одной, чтобы нам этот бардак разгрести.
— Я за рулем.
— У тебя машина умная, видел я того мальчика, плохого не сделает. Хотя за такую прическу его бы у нас в армии съели.
— Кажется, ты заговариваешься.
— Я тебе коньяку закарпатского ящик притащил дипломатической почтой, кто его мне заказал? Шекспир или Бернс? И он после этого пить отказывается, тут начнешь заговариваться. Ну, давай.
— Уф, хорошо.
— Вот, узнаю старого друга. А то без меня и не пил, небось.
— Пил. Так пил, что вспоминать не хочется. Со скорпионами.
— Понял. Так, по второй, за тех, кого нет с нами.
— Давай. Черт, подловил.
— Мастерство не пропьешь, ага. Так о тех, кого нет с нами…
— А за что твоего главу службы позавчера уволили?
— Не получится, не старайся. Ну, уволили, другого поставят, нам какая разница? Начальников у нас было, как тараканов. А я за державу болею, поэтому внимание, вопрос: где клад?
1723 год, Баттерси, Лондон
Перо на секунду зависло в воздухе. Виконт Болингброк улыбнулся, вспомнив ночное приключение, и решительно окунул перо в чернильницу. Мальчишка определенно далеко пойдет, но ему следовало объяснить некоторые тонкости.
Мой дорогой Грегори,
Для меня было поистине удовольствием познакомиться с вами сегодня ночью. Я наслышан о вас от нашего общего друга — того, что в услужении в Ост-Индской компании, и меня заверили, что на вас можно положиться. Признаюсь, я не слишком склонен рисковать, сам только получил прощение и возвратился на родину, но никогда не мог устоять перед предложением повеселиться за счет чиновников. И чтобы вы не сомневались в моей откровенности, добавлю — сумма, предложенная вашим батюшкой в вознаграждение, тоже стала весомым аргументом. Даже виконтам нужно на что-то жить, и желательно на широкую ногу.
Надеюсь, все предосторожности, связанные с переправкой такого количества золота в сундуки банкиров из Сити окажутся ненужными, и батюшка ваш сможет беспрепятственно улизнуть из рук царя. Да, я знаю, что это не личное состояние, а казна ваших казаков, и царь — настоящий византийский сатрап. Неужели вы думали, что я не сумею разведать, что именно пройдет через мои руки? У меня, если верить слухам из Палаты лордов, нет почтения к государственной собственности, но ваше сокровище спокойно осядет в банковских подвалах. Вы можете положиться на мое молчание. А уж из банковских подвалов своровать и я не смогу. Хотя было бы презабавно наставить рога этим толстосумам.
Покончив с расшаркиваниями, я хотел бы дать вам несколько советов на будущее. Если вы продолжите воевать против царя, вам наверняка пригодятся те навыки, что я приобрел за свою наполненную событиями жизнь.
Начнем с критики. Молчите, друг мой! Если вы не знаете языка страны, в которую приехали, молчите. Притворитесь немым и глухим, пока не начнете понимать окружающих. Когда поймете, можете притворяться и дальше, а если нет — обрести речь и слух с помощью пары докторов-шарлатанов всегда успеете. Люди падки на чудеса, а вот чужеземцев не любят, поэтому мы были на волоске от провала, когда вы выругались на своем языке перед таможенным офицером. Вы, наверное, не заметили, но шкипер чуть не съел свою потрепанную шапку, когда вы это сделали — ведь на его корабле по спискам значились только голландцы. Как хорошо, что рядом был я — наглое вранье о кашле, подкрепленное парой монет, нашло отклик в сердце чиновника. Но я буду рядом не всегда. Кстати, мне следовало потребовать за это дополнительных денег, но я не настолько меркантилен, и мне доставляет удовольствие поучать вас. Так что это письмо — ваш платеж сверх оговоренного.
Вы правильно сделали, что переоделись в наше платье. Мне довелось как-то видеть вашего славного гетмана Мазепу, и он произвел на меня потрясающее впечатление — варварская пышность, эта изукрашенная каменьями булава… да и к расшитым золотыми нитями камзолам он питал определенную слабость. Но в нашей дождливой столице, где чем дальше, тем больше проживают одни торговцы, даже без золотых нитей крой платья выдал бы вас с головой. Кстати, о голове — к сожалению, шляпа не скрывает вашу странную прическу. Так что заведите парик, не ждите, пока облысеете, как я. С париком все станут принимать вас за бедного, но приличного дворянина. Умение сливаться с окружающей обстановкой — неоценимое качество для человека, пускающегося в авантюры. А это, если вы еще не поняли, была чистая авантюра.
Да, вы заметили, что двое моряков следили за вами? Скажите, это ваша подмога или у нас уже кто-то на хвосте? Я склоняюсь к первому, так как у них была возможность отнять бочонки, но они ею не воспользовались. Не переживайте, если об этой подмоге вы узнали только что от меня, значит, секретная служба у вас работает отменно, передайте благодарность батюшке. Думаю, он учел, что царь издавна привечает голландских моряков, и при определенной сноровке шкипер мог быть подкуплен. Да и обыкновенная жадность — тоже весомая опасность. Я видел, как шкипер открыл один из ваших бочонков и попробовал монеты на зуб. Нет, мне не хотелось его заколоть, и вам не рекомендую — нельзя оставлять за собой лишние трупы, это след на бумаге и пятно на совести, если она у вас есть. Закалывать шкипера посреди моря — не лучший способ добраться в порт назначения. В похожих случаях двиньте ему в зубы, если не терпится, но этому шкиперу хватит, я ему уже выбил парочку для острастки.
Далее. Когда я говорил, что представлю вас начальнику таможенных офицеров, чтобы вы получили разрешение на беспрепятственный провоз груза, то не имел в виду, что на офицера нужно восторженно пялиться и поддакивать на французском. И рассказывать, что в бочонках вино, за которое вы не хотите платить пошлину, тоже не нужно. И выражать полную уверенность, что уж он-то вас поймет, тоже не нужно. Эндрю вас не понял, кстати, смотрите мой первый совет, а вид у вас при этом был развязный и глуповатый. Это что-то культурное — так вытягиваться перед начальством, даже если оно вам еще ничего полезного не сделало? Или это царь так на вас всех влияет? Как бы там ни было, с Эндрю я знаком давно, меня он точно понял. Ничто так не сближает, как беготня по Сент-Джеймсскому парку в голом виде… нет, вам этого пока знать не надо. А! И еще он шотландец. И пусть он верен короне, но никогда не называйте его англичанином, если не хотите получить шпагой между глаз — даже хорошо, что он вас не понял. Ваш труп пришлось бы выбрасывать в Темзу, а Эндрю не любит посторонних у себя в вотчине.
Мне понравилось, как вы по дороге в условленное место не забывали провожать глазами наших уличных девиц. Если надумаете задержаться на недельку-другую и познакомиться с ними поближе, я дам вам список больных сифилисом, чтобы потом не сочетать войну против царя с серными ваннами. Но в авантюрах советую амурничать только по необходимости, чтобы не распыляться. Сочетать проституток и интриги можно, если уровень интриги невысокий, а в остальных случаях рекомендую придворных дам. Вы все равно собираетесь во Францию — оставьте о себе хорошую память в спальнях парочки графинь, и вам будет куда проще и раздобыть денег, и получить любые секретные сведения кабинета министров, вплоть до планов расположения войск.
Кстати, а что это за чернильница, которой вы бросались в наших преследователей на обратном пути? Занятная штука, но видно, еще не слишком опробованная, рано взрывается. Это ваше казацкое изобретение? Вы что-то бормотали о брате. Если это его задумка, передайте — пусть продолжает. Чем меньше размером, тем лучше — эффект неожиданности больший. Как жаль, что нельзя сделать взрывающимся, к примеру, гусиное перо. Можно было бы навсегда отучить некоторых министров подписывать бумаги не глядя. И мне понравилась та шпилька, которой вы открыли окно во дворце. Возились долго, но практика творит чудеса. Не хотите попрактиковаться вместе? Я знаю несколько кабинетов, куда вломился бы с удовольствием.
А еще у вас занятный табак. Крепчайший, никогда такого не пробовал, в сочетании с вином заставляет испытывать головокружительные ощущения. Мне даже на какое-то время привиделось, будто пришла герцогиня Мальборо и говорила нежнейшие слова. Как вы себя чувствуете? Меня наутро скрутило жесточайшее похмелье, а память решительно отказывается сообщать, о чем мы говорили. Не то чтобы я беспокоился — государственных тайн я выдать не мог, еще ни одной после возвращения не доверили, а порочащие мою репутацию факты знает весь Лондон. А ведь вино было мое, и бисквиты тоже, остается только ваш табак. Или это был не табак? Все равно, в следующий раз моя очередь угощать, и я вас поведу в кофейню, где с удовольствием облапошу в карты. Каждый уважающий себя авантюрист или просто придворный должен не только уметь играть в карты, но и знать несколько шулерских приемов на черный день. А иногда за ломберным столом решаются и судьбы стран. Я в таких случаях обычно держу при себе пистолет, очень помогает, когда заканчиваются аргументы.
Возвращаясь к ночному разговору: если я пообещал вам поддержку Англии, свою вечную дружбу или жену в подарок, не верьте ни единому слову. Спьяну я еще не то могу изобрести. А в остальном можете на меня положиться. Вы далеко пойдете, Грегори, хотя для начала езжайте во Францию. Там людям вашего дерзкого склада найдется место, а год или два при дворе образуют вас окончательно. Только не надо скоропалительно жениться, это ограничивает свободу передвижений, о деньгах я и не говорю.
Пришлите весточку из Парижа. Я буду следить за вашими успехами.
Ваш добрый друг
Генри Сент-Джон, виконт Болингброк
***
2013 год, явочная квартира где-то на севере Лондона, 18.00
— …где клад?
— Это государственная тайна.
— Значит, его существование ты признал. Уже хорошо.
— Но я тут ни при чем.
— Еще как при чем, ты не только шпион, ты представитель английского народа…
— Я шотландец. Сейчас выстрелю.
— Извини, таки заговорился. Если записываешь, сотри предыдущую фразу. Но на королеву ты работаешь и на правительство работаешь…
— Формально я ему не подчиняюсь.
— Будто я в этом сомневаюсь, ты и неформально как черт со ступой действуешь, кто в Олесском замке конюшню взорвал? Еле замяли. Возвращаемся к теме. Значит, клад есть.
— Чтобы это доказать, нужны документы.
— Усы и хвост — мои документы. Нет, ничего. Вот тебе документик красиво писаный, читай.
— Кажется, мне хватит пить. Почему я могу прочитать твой документ?
— Потому что он на английском написан, коллега. Я без предупреждения на украинском не подсовываю. Читай, просвещайся. Там и дата стоит, 1723 год, самое начало, и имя шкипера, и отчет подробненький. И вообще спасибо шкиперу за то, что он такой остроглазый и дотошный, и количество бочонков подсчитал, и червончики на зуб попробовал… Хотя я бы ему в морду врезал, нечего по чужому имуществу шариться.
— Шариться?
— Тьфу, сленг. Спасибо интернету.
— Откуда у тебя этот отчет?
— А вы думали, наши сыновей Полуботка без прикрытия с такими деньжищами к вам отправили? Двое пошли моряками, потом после выгрузки приперли шкипера к стенке. Так что факт перевозки зафиксировали в лучшем виде.
— Подожди, дай мне подумать.
— Только если скажешь, где клад. Да ты и ходишь ровненько, совсем трезвый...
***
1723 год, гостиница в Кале
Дорогой виконт Генри,
Получил я ваше письмо уже в Кале и прочитал его с удовольствием. Полезно узнать о своих талантах со стороны, тем более от такого опытного в политических делах человека, как вы. Мне говорили, что вы любите резать правду в глаза, если это не мешает вашим интригам, и потому мнение, высказанное вами о моих талантах, я очень уважаю.
И советы ваши для меня ценны. Значит, я правильно изображал, будто не понимаю ни слова по-английски и плохо говорю по-французски? Если сэр Эндрю не понял, а вы не догадались, выходит, у меня неплохо получилось, и ваш совет я предвосхитил. Так приятно знать, что поступаешь правильно, даже если обманываешь других. А на корабле я при таможенном офицере не ругался, меня просто тошнило. Нет, не от вас, а от моря.
Спасибо за совет одеваться прилично случаю. Правда, если придется ехать ко французскому двору, то подходящего платья у меня пока нет. Как вы считаете, скромный наряд будет смотреться вызывающе или можно принять загадочный вид и распустить слух, что я так выделяюсь среди толпы дворян? Заодно получится проверить, подействует ли такая легенда на придворных дам, о которых вы упоминаете. Но с вашим отзывом о Мазепе я не согласен, он носил расшитые камзолы (вообще-то — кунтуши, но можете не запоминать это слово, оно тяжело произносится), потому что гетману беднее одеваться нельзя, засмеют. Кстати, об одежде — ваши слова напомнили мне, как в батуринском дворце у гетмана в детстве я видел странного мужчину. Он сидел в кабинете у дяди Ивана, завернувшись в покрывало, и стрелял в шкуру медведя на стене, что-то выкрикивая, а на полу валялись игральные карты. Язык был мне незнаком, но картина врезалась в память, а вскоре после этого отец начал учить меня английскому. Это случайно были не вы? Надеюсь, по дворцовому парку у нас вы голым не бегали, за такое казаки, не разобравшись, могли и кнутом отсыпать.
А насчет моряков не беспокойтесь, это моя охрана. Мы разделились, чтобы было удобнее пройти через таможню. Шпионы царя искали трех казаков, а двух моряков и одного немого француза (то есть меня) пропустили. Да и за шкипером сподручнее приглядывать — если вам интересно, в зубы мы ему двинули еще в Амстердаме, так что вы выбили оставшиеся. Но спасибо, что сказали — если где-то его встречу, двину еще разок. И он уже достаточно напуган, мы после высадки заставили его дать письменные показания о том, что он перевозил и с кем плыл. Не подумайте худого, это не вас уличить. Боюсь, хранить золото банкирам придется долго, царь — человек упрямый, за пару лет не сдастся и не отступится от наших земель, и если придется мне умереть раньше, чем я увижу свои края свободными, то завещаю эти деньги последующим поколениям. А мало ли как судьба повернется, как докажешь через сотню лет, что наше? С вашим мнением о банкирах я согласен полностью. Захотите пограбить — зовите, только придумайте хороший план.
Что касается девиц, на которых я заглядывался, то скажу откровенно — наши лучше. С некоторой опаской жду амуров с француженками. Ваши хотя бы просто бледные, а здесь все очень хрупкие, и это только Кале. Что же тогда при дворе? А если придется интриговать не только в будуаре, а где-нибудь на охоте? Поэтому лучше пришлите мне список тех дам, которые умеют стрелять и держаться в седле. Если знаете таких, конечно.
Брат мой младший, Андрей, передает вам благодарность за добрые слова о его чернильнице. Говорит, что работает над усовершенствованием этой штуки, хочет сделать ее совсем маленькой, как карманные часы. Идея насчет гусиного пера ему пришлась по душе, испортил три листа бумаги в гостинице, но пока ничего обещать не может, говорит, в перо пороху мало помещается. А шпилька, открывшая окно — это его гордость, крохотный кинжал с пружиной. Дороговато его изобретения обходятся, признаюсь, но эффект потрясающий. На дверях тоже прекрасно срабатывает, недавно открыли кабинет кардинала Флери. Все бумаги не унесли, но с нужной перепиской ознакомились. Да, при дворе мы еще не представлены, но брат там уже побывал, пока я бочонки в Амстердам перевозил. Так что дорогу в нужные комнаты я найду, а вот за амурные дела пока волнуюсь.
Я оставил вам один кисет с табаком, курите на здоровье. Засунул вам в карман жилета, проверьте, выпасть не должен, если вы после моего ухода нигде по Лондону не гуляли. Табак отличный, мой брат приложил к нему руку — намешал туда всяких травок, которые у нас в полях растут. Брат не унывает и собирается устроить под Парижем оранжерею: травки хорошие, помогут затуманить рассудок кому угодно, если меры не знать. Сам не пробовал, некогда. А насчет похмелья теряюсь в догадках, вы же не дымили много, только попробовали, и вино у вас что надо, не подделка. Разве что бисквиты… или вы все-таки куда-то еще ходили выпить?
И хочу успокоить — вы правильно все помните, государственных тайн не выдавали, а вот жену пытались подарить, но я отказался. Поэтому вы мне ничего не должны, кроме ваших добрых советов и пары шулерских картежных трюков. Последние бы очень пригодились, учитывая, что при дворе придется бывать часто. За это обещаю спрашивать совета насчет женитьбы, если вдруг захочется или приступят с ножом к горлу, и остаюсь
Ваш преданный друг
Григорий Орлик
2013 год, явочная квартира где-то на севере Лондона, 20:00
— Давай подумаем, что у нас есть в качестве доказательств твоей теории. Есть легенда, она не считается. Есть показания шкипера, я не палеограф и не Шерлок Холмс, но выглядит документ аутентично.
— Еще бы.
— Кстати, как вам удалось его сохранить?
— Потомки в наволочку зашили и под свинарник закопали.
— Из документа ясно, что трое казаков перевезли в Лондон бочонки с деньгами, есть сумма.
— Имена их там указаны, не забывай. Так что это не просто какие-то деньги, а те самые.
— Хорошо, но где гарантия, что деньги доехали до Ост-Индской компании? И имена какие-то неправильные. Что же все трубят про сыновей Полуботка?
— Как маленький, ей-богу. У нас тоже длинные руки были. От Мазепы связи в компании остались, был свой человек. Потащились бы они в Лондон просто так! В Швецию или в Турцию ближе.
— Думаю, нам лучше посоветоваться с начальством.
— С твоим или моим? Не смешно. Как будто твое начальство не в курсе.
— Вообще-то правопреемником Ост-Индской компании был Банк Англии. А МИ-6 с ним прямых контактов не имеет.
— Только когда за твою очередную взорванную машинку платят. А чего тогда в двадцатых годах на переговоры банк прислал не абы кого, а полковника Роберта Митчелла? И что-то работал он не в банке, а в МИ-6.
— Работал он в военном министерстве. Ярослав, хоть ты не повторяй это вранье. Его дядя не пустил, у них была традиция — не больше одного члена семьи на каждое ведомство.
— Ура! На второй бутылке коньяка, не прибегая к пыткам…
— Я бы не сказал…
— Не мелочись! Не прибегая к пыткам, удалось выдавить из доблестного агента признание, что деньги у него все-таки есть.
— Не мои.
— Ну а я о чем. Наливаю по третьей рюмке, за кого пить из твоих дам сердца, выбирай сам.
— Давай обобщенно, мне бы не хотелось отдавать кому-то преимущество.
— Чудесная предосторожность. Чокнулись.
— Думаю, мы уже давно.
— Я обнаруживаю в тебе признаки знакомого юмора, это обнадеживает. А помнишь, как мы тащили того крокодила через болото?
— Брр. Век не забуду.
— Зато какой эффект. Я даже как-то детство вспомнил.
— У тебя в детстве были крокодилы?
— А у тебя?
— Доктор Кто и молоко.
— Этот с отверткой, что ли? Ну, понятно, почему ты стал шпионом. Ладно, вернемся к теме разговора.
— Между СССР и Великобританией был подписан договор о взаимном отказе от финансовых претензий, возникших до 1939 года.
— Ты что, коньяк в фикус выливал?
— Нет, это мне Кью только что прислал смску с подсказкой.
— Ф-фух, от сердца отлегло. Передай мальчику, что нечего тут образованностью щеголять, наше правительство в изгнании ничего не подписывало и ни от чего не отказывалось, так что не считается.
— Ярослав, ты же понимаешь, что бочонков нет, их давно пустили в дело.
— Что, совсем нет? Даже одного на память не оставили, все в оборот взяли?
— Не шути так. И кроме того, зачем тебе деньги?
— Странный вопрос! Что? Нет, я не собираюсь устраивать революцию и на Барбадос убегать не планирую.
— А что на Барбадосе?
— Пираты, мечта детства. И сдавать золото правительству тоже не планирую, они с вами договорятся.
— А зачем тогда?
— Из любопытства. И на будущее. Вот когда у нас будет все хорошо и мы с тобой уйдем на пенсию…
— Я не доживу.
— Тут я с тобой согласен. Но должен же я надеяться? Бедный мечтой богатеет.
— Остался один бочонок.
— Славься в вышних! Я что, слезу пустил? Старею. А где бочонок? Надеюсь, вы его в музей под стекло не запихнули?
— В запаснике банковского музея.
— Мудро. Кто будет искать такие деньги среди хлама? И не растащили?
— Ты сам сказал — кто будет там искать? Ну, и забавный артефакт.
— Я тебе дам артефакт! Монеты самые настоящие, золотые, лучшей чеканки! Пей.
— Кажется, мне уже хватит.
— Это уже третья бутылка, какая теперь разница? А давай бочонок стащим! Восстановим историческую справедливость.
— И что ты с ним будешь делать?
— Да пусть у нас где-нибудь полежит. О, придумал! Закопаю на Хортице, пусть на него археологи наткнутся. Красота же.
— Я не думаю, что это отличная идея.
— Джеймс, куда ты денешься! Ты мне за конюшню должен.
— А если тебя поймают?
— Нас. Нас поймают. Скажем, что дверью ошиблись. А потом нас Кью вытащит. Ну, по последней, на коня.
— В казаки бы меня не приняли...
Название: Оборотень. Сказки волынского леса
Автор: fandom Hetman & Co 2013
Бета: fandom Hetman & Co 2013
Размер: мини, 1300 слов
Пейринг/Персонажи: князь Богдан Ружинский/панна Анастасия.
Категория: джен, гет
Жанр: легенда, фэнтези
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Князь Богдан Ружинский собрался жениться. Невеста дала согласие, родители благословение. Но кое-кому этот брак был явно не по душе
Примечание: мини основано на волынских легендах
Для голосования: #. fandom Hetman & Co 2013 - работа "Оборотень. Сказки волынского леса"
Панне Анастасии Гулевичевой никак не удавалось выйти замуж.
Панна была молода и красива и женихами перебирала, как только вздумается. Но так повелось, что с ее удачливыми поклонниками рано или поздно случалась беда.
В лесных волынских краях всегда было много волков, но на людей они нападали не чаще, чем в прочих землях. И когда четверо шляхтичей, здоровых и сильных, один за другим погибли от волчьих клыков, люди стали шептаться о чародействе. Бесславно сгинули пылкие ухажеры панны Анастасии. Вокруг панны сделалось пусто, гости не торопились в дом Гулевичей, не искали поводов задержаться подольше. Обстоятельство это весьма тревожило родителей переборчивой невесты. Слухи о злых чарах и проклятии были похуже дурного приданого или расторгнутой помолвки. Матери и сестры заказывали молодым панам дорогу в такой дом. Иной шляхтич на прежних женихов и дурную молву о нравах девицы посмотрит сквозь пальцы, покоренный юной красотой. Но в такие сомнительные и ненадежные времена рисковать жизнью, удачей и доброй судьбой? Соседи и вовсе поговаривали, что панну Анастасию придется выдать за чужака, куда подальше, где не треплют ее имя, с глаз долой. А родители панны не рады были разлучиться с дочерью на годы.
День шел за днем, женихов не прибавлялось. И однажды пан Анджей Лисовский, которого раньше и видно не было за красавцами-шляхтичами, обхаживавшими Анастасию, предложил панне свою руку, имя и немалые богатства. Пан Анджей годился невесте в отцы и вовсе не славился добрым сердцем. И брак с родом Гулевичей, давним и многочисленным, сулил пану связи и родичей по всей Волыни. Невеста выслушала предложение Лисовского и недовольно сморщила носик, а родители ее крепко задумались. Жених немолод, но и не гуляка уже, не завеется куда-нибудь, и внуки под боком расти будут.
И тут с Порубежья домой нагрянул князь Ружинский, молодой, хваткий и овеянный терпкой походной славой. Может, и не привез он татарского злата из Дикого Поля, но родовое имя и земли были при нем. Богданко из Ружина больше не казался соседям пылким мальчишкой. Он возмужал, обрел особенную уверенность и насмешливое спокойствие, заставлявшие опытных воинов склонять головы, а сердца окрестных шляхтянок — лететь к нему, как мотыльки на огонь.
На правах дальнего родственника Богданко зачастил в гости к Гулевичам. Он привозил панне Анастасии букеты лесных цветов и редкие безделушки, прогуливался с ней по окрестностям в сопровождении старой няньки и свитских. Старшие Гулевичи благодарили бога, решив, что дело к свадьбе. Партия была со всех сторон блестящая, и только одно препятствие виделось им: чтобы молодой князь не умчался на войну после помолвки, оставив Анастасию соломенной вдовой.
Злые языки смолкли, рассудив, что такому порубежному вояке, как Ружинский, и чары не помеха.
Но однажды ночью селяне в Ружине были разбужены волчьим воем и истошными воплями. Бешеный зверь ворвался в дом вдовы, чей сын служил у князя Богдана джурой. Несчастная женщина была просто растерзана. Ружинский объявился уже на рассвете, молча погладил по голове плачущего мальчишку-джуру, распорядился о похоронах и долго разглядывал волчьи следы у дома.
А на другой день князь разослал челядинцев к соседям, объявив о шляхетской забаве. Через неделю у него собралась вся округа, с загонщиками и собаками. Ружинский выставил богатое угощение, и шляхта пировала целых три дня. Охота прошла на славу — убили два десятка волков, на молодняк и волчиц панство не разменивалось.
Но месяц спустя несчастье повторилось. И в этот раз зверь был таким сильным, что сорвал дверь с петель и сгубил целую семью. Минула всего неделя, как Ружинские отпустили молодую служанку к родителям домой, играть свадьбу, наградили за добрую службу, и теперь вот жених убивался над телом невесты.
Слухи об оборотне ядовитыми змеями поползли по Ружину и птицами разлетелись по окрестным землям. Погибших ухажеров панны Анастасии Гулевич вспомнили сразу. Как бы людям не пропасть, коли князь приведет в дом такую жену! Говорили, что отец отдал панну нечистой силе, что Анастасия дала слово нечистому сама и ночами обращается в зверя, что Гулевичи прокляты и лесные духи мстят им. Перепуганные поселянки зачастили в церковь. А самые смелые отправились к старой Дивине, просить помощи у лесных. Ведьма выслушала посланцев, но ответила, что такая нечисть не в лесной власти, а сами лесные не выйдут к человеческому жилью. Старуха обещала сделать все, что в ее силах, но надежд не давала.
Когда Джура, запинаясь, опустив взгляд, пересказал новость князю, Ружинский, нахмурившись, переспросил:
— Так Дивина сказала, что лесным зверь не подчиняется? — и покачал головой, словно в ответ своим мыслям.
Богданко Ружинский посватался к панне Анастасии, получил ее согласие и благословение родителей. День для свадьбы назначили по окончании Петрова поста. Счастливый и довольный князь возвращался от панны своего сердца. Конь шел по лесу тихим шагом, молодому князю мерещились золотисто-карие глаза панны, ее нежные пальчики в его руке, и в ушах звучало: «Люблю тебя». В своем лесу Ружинский чувствовал себя под защитой, но среди деревьев за ним скользила серая тень. Она была слишком велика для обычного волка и двигалась почти бесшумно. Богданко не успел даже вскрикнуть, когда тень прыгнула, обращаясь в огромного зверя. Чудище сшибло князя на землю вместе с конем.
Князь уже ощутил на лице зловонное дыхание зверя и едва выхватил кинжал, как вдруг тварь отпрыгнула в сторону и с жутким воем исчезла. Ружинский рванулся следом, но боль в придавленной лошадью ноге была слишком сильна, и он лишился чувств.
Очнулся Богданко в густой траве, кто-то оттащил его под деревья, на тропе остался лежать лишь погубленный конь. Зато рядом с Богданком неизвестный спаситель оставил лук и колчан со стрелами. Острия у стрел были сделаны из старого, почерневшего серебра.
Теперь князь сам убедился, что людей убивает не обычный волк. Старый челядинец Супрун, слывший ведьмаком, полагал, как и князь, что оружие — помощь лесных. Хозяева леса не могли подойти к жилью, но подарок сделали княжеский: лук был из турьих рогов, а туров в этих краях не видели уже две сотни лет. Супрун думал, что лесной лучник не промахнулся, но такого сильного оборотня одной стрелой не убить.
— Видно, она боялась задеть вас, — размышлял старик.
Странные воспоминания всколыхнули эти слова, князь с трудом сбросил наваждение: теплые руки, шелковая кожа лесной, певучий голос… Жених панны Анастасии гнал прочь мысли о Светлейшей госпоже из леса, и день за днем упражнялся в стрельбе из лука, понимая, что времени у него — до следующего полнолуния, выпавшего на Солнцестояние.
Слухи о нападении оборотня исправно долетали и до Гулевичей, а теперь еще сказывали, будто в округе объявились разбойники и напали на пана Лисовского. Правда, с тех пор, как пан Лисовский узнал, что панна Анастасия помолвлена, он был с Гулевичами не больно приветлив. И на вопрос о здоровье только скрипнул зубами. Но раз в гости заехал, видно, рана от разбойников уже зажила. Из-за этих волнений вечер перед полнолунием Богданко Ружинский провел со своей невестой, дрожавшей от страха за него. Охотясь на хитрого зверя, князь сам принялся сбивать с толку врага и путать следы.
Ночью они устроили засаду. Джура Мирко сидел на дубе с пистолетом, заряженным серебряными пулями, на которые Ружинский пожертвовал несколько ложек из кладовой княгини Раины. Зверь не мог не прийти, потому как днем Мирко нарочно громко хвастался несколько раз челядинцам Гулевичей, что пойдет ночью на оборотня в одиночку, отомстить за мать. Слышали его и слуги пана Лисовского.
Когда серая тень возникла из тумана, Мирко пальнул из пистоля и не попал. Ружинский оказался проворнее — две его стрелы легли точно в цель. Джура на дереве торопливо перезаряжал оружие, но раненый зверь бросился к князю. Тот едва успел выпустить третью стрелу в глаз врагу, и существо, напоминавшее волка, завалилось на землю.
К изумлению князя и Мирко, странные создания из света и тумана, смутно походившие на людей, немедленно накинулись на оборотня и уволокли во мрак. На земле остались лишь пятна, напоминавшие больше деготь, чем кровь и плоть. Ружинский, усталый и злой, что не удалось разоблачить врага, уснул, едва добравшись до кровати. И только утром старый Супрун привел своего господина в чувство, прошептав таинственно:
— Дивина велела передать, что все в порядке. На вас никто и не подумает.
Князь Богдан Ружинский обвенчался со своей любимой ровно через неделю после удачной засады. Тогда же и узнал о внезапной смерти пана Лисовского. Поговаривали, что у Лисовского открылась рана, полученная от разбойников. Кое-кто, однако, шептался, что пан Анджей перед смертью мало походил на человека и на последнем дыхании проклял Ружинского, пожелав ему не знать счастья с молодой женой.
Но кто обращает внимание на угрозы и проклятия, пока силен и молод?
пда версия поста / открыть все каты
URL записиСатана приземлился близ Винницы
До последней капли
Гончие святого Юра
Навка. Сказки волынского леса
Клад
Оборотень. Сказки волынского леса
Название:Навка. Сказки волынского леса
Автор: fandom Hetman & Co 2013
Бета: fandom Hetman & Co 2013
Размер: мини, 1360 слов
Пейринг/Персонажи: семейство князей Ружинских и духи волынского леса
Категория: джен, гет
Жанр: фэнтези
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: в роду князей Ружинских из поколения в поколение передается завет беречь принадлежащий им лес. Причину этого молодому князю Богдану Ружинскому пришлось узнать довольно странным образом
Примечание: мини основано на волынских легендах
Для голосования: #. fandom Hetman & Co 2013 - работа "Навка. Сказки волынского леса"
Лес говорил с ним с детских лет. Бился ветвями в ограду вокруг старого княжеского дома, построенного чуть не во времена Гедимина, лес щебетал птичьими голосами и гудел ветром в дымоходе. Богданко не боялся леса, потому что никто из Ружинских не страшился древней пущи. Он убегал в лес и бродил там, несмотря на все запреты, и ни разу не заблудился: безошибочное чутье каждый раз выводило его к знакомым местам. Чуял он направление или стороны света, но не ошибался. Как не ошибались птицы, прилетавшие каждый год.
Крестьяне из Ружина, кроме нескольких семей, которых за спиной шепотом называли ведьмаками, леса остерегались. Над крещеным человеком лес мог и посмеяться: часами, а то и днями водить вокруг одной и той же поляны, путать тропы и пугать неведомым ужасом. Лес щедро уделял людям хвороста и сухостоя, но с теми, кто осмеливался срубить дерево в самой пуще, часто случалась какая-нибудь беда. Бывало, человек и вовсе не возвращался.
Пани княгиня Ружинская леса не любила, хотя он и принадлежал к наследственным владениям ее мужа. Мрачная пуща пугала ее — пани Раина выросла в Луцке, и только безумная любовь к князю Михаилу Ружинскому привела ее в эту угрюмую усадьбу, с трех сторон окруженную деревьями, будто часовыми.
А Богданку в лесу было уютно, как дома. И однажды он встретил Светлейшую госпожу. Странная женщина была красива, как ангел, и весела, как дитя. Ему нравилось играть с ней, гнаться в штуку за белой тенью, скользящей между стволами. Тень не давалась, Богданку доставались только отголоски серебристого смеха. Но порой Светлейшая останавливалась, брала его за руку нежными прохладными пальцами и вела за собой в пущу, где пылал костер и звенели сладкие напевные голоса.
Старый челядинец Супрун, о котором тоже судачили про ведьмовскую его удачу, встречая княжича после таких прогулок, бормотал себе под нос:
— Лесные любят паныча, но так оно и должно быть. Все Ружинские братались с лесным народом еще до прихода литвы.
Княгиня Раина, заслышав о таком, в тревоге хмурила тонкие изогнутые брови. Посоветоваться ей было не с кем — князь годами пропадал на татарском порубежье, а отец Федор из Ружинской церкви советовал только больше молиться и окроплять лесные тропы да поляны святой водой.
А потому пани княгиня вздохнула с облегчением, когда отправила сына в Луцк, учиться.
Луцк — город, песни достойный, — заставил молодого Ружинского позабыть о соблазнах леса. Иногда между латинскими вокабулами и развлечениями в компании спудеев княжичу вспоминались, будто сон, лесные тени. Но ясный день прятал воспоминания за покровом забвения.
Из коллегиума Богданко вернулся после известия о гибели отца. Мать во вдовьем наряде стала выглядеть еще жестче и неприступней и раз за разом намекала сыну, что лучше бы ему поехать учиться в Краков, а то и в самую Италию, чтобы не спутаться с казаками. Станет гетманить и пропадет на порубежье, как отец...
Княжича терзали сомнения. Хотелось увидеть чужие края, но и полная опасностей и приключений жизнь Дикого Поля манила. К тому же с деньгами у матери было не густо. Ружинские, хотя и вели свой род "от Гедимина", однако никогда не были богачами, да и казацкие походы покойный отец снаряжал за свой счет. Стоит ли тратить деньги на пустые поездки?
— Будут деньги, — коротко ответила мать на его сомнения, — я продаю соседу часть пущи.
Богданко давно позабыл о детских играх и странных видениях, но хорошо помнил семейное предание, запрещавшее продавать лес чужим. Решение матери неприятно изумило его.
— Лещинский приехал сюда из Мазовии, — тихо упорствовала мать. — За несколько лет он сведет эту проклятую пущу и расчистит ее под пашню, как заведено в его краях. И сделается богачом — не то, что мы, русины, со своими суевериями. Наши крестьяне боятся зайти в лес с топором, а он привезет мазуров, и все сладится.
— Это вотчина, — Богданко от гнева впервые повысил на мать голос, — это земля, жалованная нашему роду, наш удел. И не тебе распоряжаться им! Я не позволю.
— Сыне, — ответила княгиня не менее твердо, — ты не будешь всю жизнь сидеть в родовом гнезде. Я одинокая вдова. Разве не видел ты следов огня на наших воротах? Мы едва отбились от разбойников, я сама стояла с пистолем на стене во главе челяди. А после мне намекнули, что если я не продам Лещинскому злосчастный лес, будет хуже. Шляхотка хочет стать великим паном, а пока промышляет разбоем и грабежом... Нет! Не смей!
Богданко, вскочивший в ярости из-за стола, удивленно посмотрел на мать.
— Нет доказательств, — тихо закончила княгиня.
— Я же не в суд пойду, вызову его на поединок.
Княгиня заломила руки. Она уже знала нового соседа и чувствовала, что в серьезном деле пан Лещинский не остановится и перед убийством. Поединок! Какой там поединок, когда мазур всегда ездил с охраной, людьми самого разбойного вида, а правда и суд очень редко заглядывали в эти глухие места.
Молодой Ружинский и сам не знал, почему так отстаивал лес. Глупо считать причиной смутные детские сны. Он гневался на заезжего ляха, что пытался запугать княгиню Ружинскую, урожденную Мисткивскую, насылая на ее усадьбу разбойников. Разве нет у Ружинских людей, разве не найдется казаков, готовых пойти за ним, вспомнив имя его отца? Но на мать Богданко сердился не меньше.
Выбежал прочь, вскочил на коня и сам собой оказался в пуще. И пустил коня шагом по той самой тропинке, где когда-то бегал ребенком. Вглядывался, узнавая любимые места — разросшийся кустарник, заматеревшие деревья, молодую поросль, догонявшую стариков. Лес крепко врос в землю и был полон жизни.
А навстречу по тропе медленно шла пожилая крестьянка с охапкой хвороста. Богданко приметил, что одета женщина просто, но не бедно: расшитая шерстяная безрукавка, такая же юбка и рубашка из тонкого полотна. Белая намитка с пропущенным под подбородком покрывалом делала ее лицо похожим на картину в раме.
— Кланяюсь молодому князю, — сказала женщина нараспев.
И Богданко ее узнал, придержал коня. Это была Дивина — крестного имени этой женщины давно никто не помнил. Зато крестьяне шептались, что старухе за сотню лет, а она до сих пор прыткая, словно молодица. За что и прозвали ее Дивиной-Дивной, почитали как знахарку и боялись как нечистую силу.
— Приветствую, Дивина, — ответил он вежливо, — а ты все не старишься.
Женщина усмехнулась.
— То благодаря лесному народу. Не забыл еще свою Светлейшую госпожу, князь?
Богданко вздрогнул. Он никому не рассказывал об этих снах и видениях.
— Привет она тебе шлет. И другие лесные тоже. Просят они покорно, чтобы не отдавал ты лихим людям пристанище, так полюбившееся лесным. Не продавай пущи, и лес тебе воздаст.
Женщина говорила напевно, не так, как ружинские поселянки. Из-под низко опущенной намитки сияли совсем не старушечьи глаза, и Богданко испугался.
— Ты и верно ведьма, — сказал он, силясь улыбнуться.
— Я наполовину лесной крови, — серьезно ответила Дивина, — а Лесного, отца моего, ты видел у костра, куда со Светлейшей приходил.
Теперь князь глядел на Дивину во все глаза.
— И ты живешь с людьми? — спросил тихо.
— Матери моей давно не стало, могла бы я уйти в пущу, но с людьми мне покуда лучше. Отец Федор на меня косится и если бы знал, сколько мне лет по правде, то окроплял бы святой водой при каждой встрече и следы бы смывал. Но власти надо мной нет у него.
Богданко недоверчиво покачал головой. Дивина улыбнулась приветливо.
— Удачи тебе, князь. Да запомни, неподалеку слоняется пан Лещинский и четверо его слуг. К пуще примеряются. Люди они бесчестные, доверия не годные, берегись их.
Она поправила на плече вязанку и двинулась дальше, а растерянный Богданко смотрел ей вслед. Ему вдруг стали мерещиться за каждым стволом смутные размытые фигуры, сияющие глаза, шорох шагов, неясный отзвук напевной речи. Но пели вокруг лишь птицы, и шелестел лес.
— Безумие, — прошептал Ружинский неуверенно.
То ли показалось ему, то ли на самом деле в ответ раздался позабытый уже серебристый смешок, среди прядей тумана мелькнул узорчатый край белого платья. Князь тронул коня, встревоженный странным предчувствием.
Но вместо Светлейшей госпожи из детских снов он увидел впереди, на поляне, незнакомого шляхтича и четверых его челядинцев. На вертеле жарился добытый ими на охоте кабанчик, и мазуры были вполне довольны жизнью и собой.
— Я Теодор, князь Ружинский, — разгневанно сказал Богданко по-польски. — И не помню, чтобы даровал вам право охотиться на моих землях.
Мазур медленно поднялся с травы. Это был невысокий человек с хищным лисьим лицом, одетый пышно, но неряшливо.
— Сынок княгини Раины? — спросил насмешливо. — Прости уж, забрели сюда нечаянно. Впрочем, завтра это будут мои земли, невелика беда.
— В самом деле? — притворно изумился Богданко. — Странно, что хозяин земель об этом не знает.
— А хозяин не боится бродить в лесу один? — прищурился Лещинский, — здесь сейчас опасно, разбойники могут напасть.
— Кроме вас, — ответил князь как можно любезнее, — в наших краях разбойников не бывало.
Лещинский потянул из ножен саблю. Богданко соскочил с коня и взялся за свою.
Треск деревьев прервал звон стали. Один из челядинцев Лещинского внезапно споткнулся о выскочивший из земли корень, и сверху на него, как копье, обрушилась тяжелая сухая ветка. Больше он не шевелился. Второй мазур как-то очень вовремя поскользнулся, подставив грудь под клинок Ружинского. А третий попал ногой в кротовую нору и теперь корчился на земле, вереща от боли в сломанной лодыжке.
— Ведьмак! — заорал последний слуга и бросился бежать. Бежал он не в сторону тропинки, а туда, где грозно смыкались деревья. Бежал, ничего не видя от ужаса. Богданко проводил его взглядом, не жалея.
— Правду говорят, что ваше Ружинское поганское семя дружит с сатаной! — вскипел Лещинский. — Но на каждого дьявола есть святой крест и добрая пуля!
Выстрел грянул на его последних словах, Лещинский стрелял с левой руки. Богданко не почувствовал боли, только горячую влагу под камзолом.
— Паскуда... — простонал князь. Деревья, обступившие поляну, закружились в стремительном танце.
Лещинский вдруг оглянулся, и лицо его перекосилось от ужаса. Богданко еще успел услышать рык какого-то зверя — не медведя и не волка — и потерял сознание.
***
Озеро так же, как в детстве, было сплошь покрыто зелеными листьями и желтыми кувшинками. Где-то здесь он и повстречал Лесную впервые. И конечно, для Светлейшей госпожи годы минули бесследно. Богданко глубоко вздохнул — рана не болела, он просунул руку под камзол, коснулся рукой груди и нащупал там только шрам, будто старый след от ожога.
— А где... эти?
Свелейшая тихонько рассмеялась.
— До самой Мазовии бегут без оглядки. Те, что в живых остались.
— Лещинский?
— Получил свое, больше его не увидят в пуще.
— А вы навка? — спросил Богданко осторожно.
Она хихикнула и повернулась спиной.
— Смотри! Все, что нужно, на месте? Разве я похожа на призрака?
— Совсем нет, и вы очень красивы.
Рука, погладившая его щеку, была теплой и нежной.
— Спасибо, что защитил нас, — сказала Лесная, — мы этого не забудем.
— Вы и сами можете совладать с целым войском, — князь припомнил рев загадочного зверя.
Светлейшая госпожа покачала головой.
— Настанет день, и люди утратят страх перед нами. Нам повезло, что Ружинские еще почитают заветы предков.
— Отец велел жить в согласии с лесом, — ответил Богданко грустно. — Я исполняю его волю.
— От холодного железа и горячей пули я тебя заговорила, — пропела Лесная, — но берегись земного огня, над ним мы не властны. Скрепим договор?
Этот поцелуй был не первым в жизни князя, но стал самым сладким. Кожа Лесной напоминала шелк, она обвивала и ласкала руками, как крыльями, и наслаждение показалось таким острым, что князь прошептал ей прямо в косы:
— Я не смогу теперь полюбить человеческую женщину...
— Сможешь, — уверенно сказала Лесная, — вернешься домой и поверишь, что видел сон. Но я тебя буду помнить очень долго.
***
Богданко собирался на пограничье. Его дядя теперь атаманил в низовьях Днепра, и князь твердо решил встать под его руку. Мать молча вынесла это решение. С того времени, как сын вернулся с долгой лесной прогулки растрепанным, со странным огнем в глазах, она и сама хотела, чтобы он скорее покинул усадьбу, потому что о таинственном исчезновении пана Лещинского с челядинцами слухи докатились даже до Луцка.
А сам Ружинский несколько дней провел, пытаясь вспомнить свою отчаянную драку и чудесное спасение, но воспоминания ускользали, развеивались, как туман. Каждое утро он седлал коня, мчался по знакомой дороге через лес, метался между деревьев, выискивая еще одну, потерянную тропу к озеру, покрытому кувшинками, но чудо не приходило, лес молчал, только трава стояла в росе, как в слезах.
Пани княгиня, хоть и была доброй христианкой, послушала совета Супруна-челядинца и велела позвать ко двору знахарку Дивину. Тихий шепот ведьмы и неведомые чужие слова успокоили Богданка, он перестал тревожиться и сопротивляться забвению.
А когда пришло время уезжать, пани Раина благословила сына в дорогу, и князь со свитой выехали за ворота, тогда Дивина, что отиралась тут же без дела, украдкой плеснула Ружинскому вслед чистой родниковой воды — на счастье.
Лес шумел, и в голосах деревьев слышался то ли смех, то ли плач.
Название: Клад
Автор: fandom Hetman & Co 2013
Бета: fandom Hetman & Co 2013
Размер: мини, 3235 слов
Пейринг/Персонажи: два шпиона, один из них Джеймс из Шотландии
, а также Григорий Орлик, сын украинского гетмана и французский разведчик, виконт БолингброкКатегория: джен
Жанр: юмор, стеб, кроссовер
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: рецепт для решения загадки века: украинский шпион, английский шпион, закарпатский коньяк и старый клад. Смешать, но не взбалтывать
Примечание: переложение легенды о кладе гетмана Полуботка с использованием теорий заговора. И это кроссовер
Для голосования: #. fandom Hetman & Co 2013 - работа "Клад"
2013 год, явочная квартира где-то на севере Лондона, 16:00— Клад?
— Вот не прикидывайся, если знаешь.
— Ярослав…
— Да я сорок пять лет Ярослав, из них двадцать в этой проклятой службе работаю. Давай еще по одной, чтобы нам этот бардак разгрести.
— Я за рулем.
— У тебя машина умная, видел я того мальчика, плохого не сделает. Хотя за такую прическу его бы у нас в армии съели.
— Кажется, ты заговариваешься.
— Я тебе коньяку закарпатского ящик притащил дипломатической почтой, кто его мне заказал? Шекспир или Бернс? И он после этого пить отказывается, тут начнешь заговариваться. Ну, давай.
— Уф, хорошо.
— Вот, узнаю старого друга. А то без меня и не пил, небось.
— Пил. Так пил, что вспоминать не хочется. Со скорпионами.
— Понял. Так, по второй, за тех, кого нет с нами.
— Давай. Черт, подловил.
— Мастерство не пропьешь, ага. Так о тех, кого нет с нами…
— А за что твоего главу службы позавчера уволили?
— Не получится, не старайся. Ну, уволили, другого поставят, нам какая разница? Начальников у нас было, как тараканов. А я за державу болею, поэтому внимание, вопрос: где клад?
***
1723 год, Баттерси, Лондон
Перо на секунду зависло в воздухе. Виконт Болингброк улыбнулся, вспомнив ночное приключение, и решительно окунул перо в чернильницу. Мальчишка определенно далеко пойдет, но ему следовало объяснить некоторые тонкости.
Мой дорогой Грегори,
Для меня было поистине удовольствием познакомиться с вами сегодня ночью. Я наслышан о вас от нашего общего друга — того, что в услужении в Ост-Индской компании, и меня заверили, что на вас можно положиться. Признаюсь, я не слишком склонен рисковать, сам только получил прощение и возвратился на родину, но никогда не мог устоять перед предложением повеселиться за счет чиновников. И чтобы вы не сомневались в моей откровенности, добавлю — сумма, предложенная вашим батюшкой в вознаграждение, тоже стала весомым аргументом. Даже виконтам нужно на что-то жить, и желательно на широкую ногу.
Надеюсь, все предосторожности, связанные с переправкой такого количества золота в сундуки банкиров из Сити окажутся ненужными, и батюшка ваш сможет беспрепятственно улизнуть из рук царя. Да, я знаю, что это не личное состояние, а казна ваших казаков, и царь — настоящий византийский сатрап. Неужели вы думали, что я не сумею разведать, что именно пройдет через мои руки? У меня, если верить слухам из Палаты лордов, нет почтения к государственной собственности, но ваше сокровище спокойно осядет в банковских подвалах. Вы можете положиться на мое молчание. А уж из банковских подвалов своровать и я не смогу. Хотя было бы презабавно наставить рога этим толстосумам.
Покончив с расшаркиваниями, я хотел бы дать вам несколько советов на будущее. Если вы продолжите воевать против царя, вам наверняка пригодятся те навыки, что я приобрел за свою наполненную событиями жизнь.
Начнем с критики. Молчите, друг мой! Если вы не знаете языка страны, в которую приехали, молчите. Притворитесь немым и глухим, пока не начнете понимать окружающих. Когда поймете, можете притворяться и дальше, а если нет — обрести речь и слух с помощью пары докторов-шарлатанов всегда успеете. Люди падки на чудеса, а вот чужеземцев не любят, поэтому мы были на волоске от провала, когда вы выругались на своем языке перед таможенным офицером. Вы, наверное, не заметили, но шкипер чуть не съел свою потрепанную шапку, когда вы это сделали — ведь на его корабле по спискам значились только голландцы. Как хорошо, что рядом был я — наглое вранье о кашле, подкрепленное парой монет, нашло отклик в сердце чиновника. Но я буду рядом не всегда. Кстати, мне следовало потребовать за это дополнительных денег, но я не настолько меркантилен, и мне доставляет удовольствие поучать вас. Так что это письмо — ваш платеж сверх оговоренного.
Вы правильно сделали, что переоделись в наше платье. Мне довелось как-то видеть вашего славного гетмана Мазепу, и он произвел на меня потрясающее впечатление — варварская пышность, эта изукрашенная каменьями булава… да и к расшитым золотыми нитями камзолам он питал определенную слабость. Но в нашей дождливой столице, где чем дальше, тем больше проживают одни торговцы, даже без золотых нитей крой платья выдал бы вас с головой. Кстати, о голове — к сожалению, шляпа не скрывает вашу странную прическу. Так что заведите парик, не ждите, пока облысеете, как я. С париком все станут принимать вас за бедного, но приличного дворянина. Умение сливаться с окружающей обстановкой — неоценимое качество для человека, пускающегося в авантюры. А это, если вы еще не поняли, была чистая авантюра.
Да, вы заметили, что двое моряков следили за вами? Скажите, это ваша подмога или у нас уже кто-то на хвосте? Я склоняюсь к первому, так как у них была возможность отнять бочонки, но они ею не воспользовались. Не переживайте, если об этой подмоге вы узнали только что от меня, значит, секретная служба у вас работает отменно, передайте благодарность батюшке. Думаю, он учел, что царь издавна привечает голландских моряков, и при определенной сноровке шкипер мог быть подкуплен. Да и обыкновенная жадность — тоже весомая опасность. Я видел, как шкипер открыл один из ваших бочонков и попробовал монеты на зуб. Нет, мне не хотелось его заколоть, и вам не рекомендую — нельзя оставлять за собой лишние трупы, это след на бумаге и пятно на совести, если она у вас есть. Закалывать шкипера посреди моря — не лучший способ добраться в порт назначения. В похожих случаях двиньте ему в зубы, если не терпится, но этому шкиперу хватит, я ему уже выбил парочку для острастки.
Далее. Когда я говорил, что представлю вас начальнику таможенных офицеров, чтобы вы получили разрешение на беспрепятственный провоз груза, то не имел в виду, что на офицера нужно восторженно пялиться и поддакивать на французском. И рассказывать, что в бочонках вино, за которое вы не хотите платить пошлину, тоже не нужно. И выражать полную уверенность, что уж он-то вас поймет, тоже не нужно. Эндрю вас не понял, кстати, смотрите мой первый совет, а вид у вас при этом был развязный и глуповатый. Это что-то культурное — так вытягиваться перед начальством, даже если оно вам еще ничего полезного не сделало? Или это царь так на вас всех влияет? Как бы там ни было, с Эндрю я знаком давно, меня он точно понял. Ничто так не сближает, как беготня по Сент-Джеймсскому парку в голом виде… нет, вам этого пока знать не надо. А! И еще он шотландец. И пусть он верен короне, но никогда не называйте его англичанином, если не хотите получить шпагой между глаз — даже хорошо, что он вас не понял. Ваш труп пришлось бы выбрасывать в Темзу, а Эндрю не любит посторонних у себя в вотчине.
Мне понравилось, как вы по дороге в условленное место не забывали провожать глазами наших уличных девиц. Если надумаете задержаться на недельку-другую и познакомиться с ними поближе, я дам вам список больных сифилисом, чтобы потом не сочетать войну против царя с серными ваннами. Но в авантюрах советую амурничать только по необходимости, чтобы не распыляться. Сочетать проституток и интриги можно, если уровень интриги невысокий, а в остальных случаях рекомендую придворных дам. Вы все равно собираетесь во Францию — оставьте о себе хорошую память в спальнях парочки графинь, и вам будет куда проще и раздобыть денег, и получить любые секретные сведения кабинета министров, вплоть до планов расположения войск.
Кстати, а что это за чернильница, которой вы бросались в наших преследователей на обратном пути? Занятная штука, но видно, еще не слишком опробованная, рано взрывается. Это ваше казацкое изобретение? Вы что-то бормотали о брате. Если это его задумка, передайте — пусть продолжает. Чем меньше размером, тем лучше — эффект неожиданности больший. Как жаль, что нельзя сделать взрывающимся, к примеру, гусиное перо. Можно было бы навсегда отучить некоторых министров подписывать бумаги не глядя. И мне понравилась та шпилька, которой вы открыли окно во дворце. Возились долго, но практика творит чудеса. Не хотите попрактиковаться вместе? Я знаю несколько кабинетов, куда вломился бы с удовольствием.
А еще у вас занятный табак. Крепчайший, никогда такого не пробовал, в сочетании с вином заставляет испытывать головокружительные ощущения. Мне даже на какое-то время привиделось, будто пришла герцогиня Мальборо и говорила нежнейшие слова. Как вы себя чувствуете? Меня наутро скрутило жесточайшее похмелье, а память решительно отказывается сообщать, о чем мы говорили. Не то чтобы я беспокоился — государственных тайн я выдать не мог, еще ни одной после возвращения не доверили, а порочащие мою репутацию факты знает весь Лондон. А ведь вино было мое, и бисквиты тоже, остается только ваш табак. Или это был не табак? Все равно, в следующий раз моя очередь угощать, и я вас поведу в кофейню, где с удовольствием облапошу в карты. Каждый уважающий себя авантюрист или просто придворный должен не только уметь играть в карты, но и знать несколько шулерских приемов на черный день. А иногда за ломберным столом решаются и судьбы стран. Я в таких случаях обычно держу при себе пистолет, очень помогает, когда заканчиваются аргументы.
Возвращаясь к ночному разговору: если я пообещал вам поддержку Англии, свою вечную дружбу или жену в подарок, не верьте ни единому слову. Спьяну я еще не то могу изобрести. А в остальном можете на меня положиться. Вы далеко пойдете, Грегори, хотя для начала езжайте во Францию. Там людям вашего дерзкого склада найдется место, а год или два при дворе образуют вас окончательно. Только не надо скоропалительно жениться, это ограничивает свободу передвижений, о деньгах я и не говорю.
Пришлите весточку из Парижа. Я буду следить за вашими успехами.
Ваш добрый друг
Генри Сент-Джон, виконт Болингброк
***
2013 год, явочная квартира где-то на севере Лондона, 18.00
— …где клад?
— Это государственная тайна.
— Значит, его существование ты признал. Уже хорошо.
— Но я тут ни при чем.
— Еще как при чем, ты не только шпион, ты представитель английского народа…
— Я шотландец. Сейчас выстрелю.
— Извини, таки заговорился. Если записываешь, сотри предыдущую фразу. Но на королеву ты работаешь и на правительство работаешь…
— Формально я ему не подчиняюсь.
— Будто я в этом сомневаюсь, ты и неформально как черт со ступой действуешь, кто в Олесском замке конюшню взорвал? Еле замяли. Возвращаемся к теме. Значит, клад есть.
— Чтобы это доказать, нужны документы.
— Усы и хвост — мои документы. Нет, ничего. Вот тебе документик красиво писаный, читай.
— Кажется, мне хватит пить. Почему я могу прочитать твой документ?
— Потому что он на английском написан, коллега. Я без предупреждения на украинском не подсовываю. Читай, просвещайся. Там и дата стоит, 1723 год, самое начало, и имя шкипера, и отчет подробненький. И вообще спасибо шкиперу за то, что он такой остроглазый и дотошный, и количество бочонков подсчитал, и червончики на зуб попробовал… Хотя я бы ему в морду врезал, нечего по чужому имуществу шариться.
— Шариться?
— Тьфу, сленг. Спасибо интернету.
— Откуда у тебя этот отчет?
— А вы думали, наши сыновей Полуботка без прикрытия с такими деньжищами к вам отправили? Двое пошли моряками, потом после выгрузки приперли шкипера к стенке. Так что факт перевозки зафиксировали в лучшем виде.
— Подожди, дай мне подумать.
— Только если скажешь, где клад. Да ты и ходишь ровненько, совсем трезвый...
***
1723 год, гостиница в Кале
Дорогой виконт Генри,
Получил я ваше письмо уже в Кале и прочитал его с удовольствием. Полезно узнать о своих талантах со стороны, тем более от такого опытного в политических делах человека, как вы. Мне говорили, что вы любите резать правду в глаза, если это не мешает вашим интригам, и потому мнение, высказанное вами о моих талантах, я очень уважаю.
И советы ваши для меня ценны. Значит, я правильно изображал, будто не понимаю ни слова по-английски и плохо говорю по-французски? Если сэр Эндрю не понял, а вы не догадались, выходит, у меня неплохо получилось, и ваш совет я предвосхитил. Так приятно знать, что поступаешь правильно, даже если обманываешь других. А на корабле я при таможенном офицере не ругался, меня просто тошнило. Нет, не от вас, а от моря.
Спасибо за совет одеваться прилично случаю. Правда, если придется ехать ко французскому двору, то подходящего платья у меня пока нет. Как вы считаете, скромный наряд будет смотреться вызывающе или можно принять загадочный вид и распустить слух, что я так выделяюсь среди толпы дворян? Заодно получится проверить, подействует ли такая легенда на придворных дам, о которых вы упоминаете. Но с вашим отзывом о Мазепе я не согласен, он носил расшитые камзолы (вообще-то — кунтуши, но можете не запоминать это слово, оно тяжело произносится), потому что гетману беднее одеваться нельзя, засмеют. Кстати, об одежде — ваши слова напомнили мне, как в батуринском дворце у гетмана в детстве я видел странного мужчину. Он сидел в кабинете у дяди Ивана, завернувшись в покрывало, и стрелял в шкуру медведя на стене, что-то выкрикивая, а на полу валялись игральные карты. Язык был мне незнаком, но картина врезалась в память, а вскоре после этого отец начал учить меня английскому. Это случайно были не вы? Надеюсь, по дворцовому парку у нас вы голым не бегали, за такое казаки, не разобравшись, могли и кнутом отсыпать.
А насчет моряков не беспокойтесь, это моя охрана. Мы разделились, чтобы было удобнее пройти через таможню. Шпионы царя искали трех казаков, а двух моряков и одного немого француза (то есть меня) пропустили. Да и за шкипером сподручнее приглядывать — если вам интересно, в зубы мы ему двинули еще в Амстердаме, так что вы выбили оставшиеся. Но спасибо, что сказали — если где-то его встречу, двину еще разок. И он уже достаточно напуган, мы после высадки заставили его дать письменные показания о том, что он перевозил и с кем плыл. Не подумайте худого, это не вас уличить. Боюсь, хранить золото банкирам придется долго, царь — человек упрямый, за пару лет не сдастся и не отступится от наших земель, и если придется мне умереть раньше, чем я увижу свои края свободными, то завещаю эти деньги последующим поколениям. А мало ли как судьба повернется, как докажешь через сотню лет, что наше? С вашим мнением о банкирах я согласен полностью. Захотите пограбить — зовите, только придумайте хороший план.
Что касается девиц, на которых я заглядывался, то скажу откровенно — наши лучше. С некоторой опаской жду амуров с француженками. Ваши хотя бы просто бледные, а здесь все очень хрупкие, и это только Кале. Что же тогда при дворе? А если придется интриговать не только в будуаре, а где-нибудь на охоте? Поэтому лучше пришлите мне список тех дам, которые умеют стрелять и держаться в седле. Если знаете таких, конечно.
Брат мой младший, Андрей, передает вам благодарность за добрые слова о его чернильнице. Говорит, что работает над усовершенствованием этой штуки, хочет сделать ее совсем маленькой, как карманные часы. Идея насчет гусиного пера ему пришлась по душе, испортил три листа бумаги в гостинице, но пока ничего обещать не может, говорит, в перо пороху мало помещается. А шпилька, открывшая окно — это его гордость, крохотный кинжал с пружиной. Дороговато его изобретения обходятся, признаюсь, но эффект потрясающий. На дверях тоже прекрасно срабатывает, недавно открыли кабинет кардинала Флери. Все бумаги не унесли, но с нужной перепиской ознакомились. Да, при дворе мы еще не представлены, но брат там уже побывал, пока я бочонки в Амстердам перевозил. Так что дорогу в нужные комнаты я найду, а вот за амурные дела пока волнуюсь.
Я оставил вам один кисет с табаком, курите на здоровье. Засунул вам в карман жилета, проверьте, выпасть не должен, если вы после моего ухода нигде по Лондону не гуляли. Табак отличный, мой брат приложил к нему руку — намешал туда всяких травок, которые у нас в полях растут. Брат не унывает и собирается устроить под Парижем оранжерею: травки хорошие, помогут затуманить рассудок кому угодно, если меры не знать. Сам не пробовал, некогда. А насчет похмелья теряюсь в догадках, вы же не дымили много, только попробовали, и вино у вас что надо, не подделка. Разве что бисквиты… или вы все-таки куда-то еще ходили выпить?
И хочу успокоить — вы правильно все помните, государственных тайн не выдавали, а вот жену пытались подарить, но я отказался. Поэтому вы мне ничего не должны, кроме ваших добрых советов и пары шулерских картежных трюков. Последние бы очень пригодились, учитывая, что при дворе придется бывать часто. За это обещаю спрашивать совета насчет женитьбы, если вдруг захочется или приступят с ножом к горлу, и остаюсь
Ваш преданный друг
Григорий Орлик
***
2013 год, явочная квартира где-то на севере Лондона, 20:00
— Давай подумаем, что у нас есть в качестве доказательств твоей теории. Есть легенда, она не считается. Есть показания шкипера, я не палеограф и не Шерлок Холмс, но выглядит документ аутентично.
— Еще бы.
— Кстати, как вам удалось его сохранить?
— Потомки в наволочку зашили и под свинарник закопали.
— Из документа ясно, что трое казаков перевезли в Лондон бочонки с деньгами, есть сумма.
— Имена их там указаны, не забывай. Так что это не просто какие-то деньги, а те самые.
— Хорошо, но где гарантия, что деньги доехали до Ост-Индской компании? И имена какие-то неправильные. Что же все трубят про сыновей Полуботка?
— Как маленький, ей-богу. У нас тоже длинные руки были. От Мазепы связи в компании остались, был свой человек. Потащились бы они в Лондон просто так! В Швецию или в Турцию ближе.
— Думаю, нам лучше посоветоваться с начальством.
— С твоим или моим? Не смешно. Как будто твое начальство не в курсе.
— Вообще-то правопреемником Ост-Индской компании был Банк Англии. А МИ-6 с ним прямых контактов не имеет.
— Только когда за твою очередную взорванную машинку платят. А чего тогда в двадцатых годах на переговоры банк прислал не абы кого, а полковника Роберта Митчелла? И что-то работал он не в банке, а в МИ-6.
— Работал он в военном министерстве. Ярослав, хоть ты не повторяй это вранье. Его дядя не пустил, у них была традиция — не больше одного члена семьи на каждое ведомство.
— Ура! На второй бутылке коньяка, не прибегая к пыткам…
— Я бы не сказал…
— Не мелочись! Не прибегая к пыткам, удалось выдавить из доблестного агента признание, что деньги у него все-таки есть.
— Не мои.
— Ну а я о чем. Наливаю по третьей рюмке, за кого пить из твоих дам сердца, выбирай сам.
— Давай обобщенно, мне бы не хотелось отдавать кому-то преимущество.
— Чудесная предосторожность. Чокнулись.
— Думаю, мы уже давно.
— Я обнаруживаю в тебе признаки знакомого юмора, это обнадеживает. А помнишь, как мы тащили того крокодила через болото?
— Брр. Век не забуду.
— Зато какой эффект. Я даже как-то детство вспомнил.
— У тебя в детстве были крокодилы?
— А у тебя?
— Доктор Кто и молоко.
— Этот с отверткой, что ли? Ну, понятно, почему ты стал шпионом. Ладно, вернемся к теме разговора.
— Между СССР и Великобританией был подписан договор о взаимном отказе от финансовых претензий, возникших до 1939 года.
— Ты что, коньяк в фикус выливал?
— Нет, это мне Кью только что прислал смску с подсказкой.
— Ф-фух, от сердца отлегло. Передай мальчику, что нечего тут образованностью щеголять, наше правительство в изгнании ничего не подписывало и ни от чего не отказывалось, так что не считается.
— Ярослав, ты же понимаешь, что бочонков нет, их давно пустили в дело.
— Что, совсем нет? Даже одного на память не оставили, все в оборот взяли?
— Не шути так. И кроме того, зачем тебе деньги?
— Странный вопрос! Что? Нет, я не собираюсь устраивать революцию и на Барбадос убегать не планирую.
— А что на Барбадосе?
— Пираты, мечта детства. И сдавать золото правительству тоже не планирую, они с вами договорятся.
— А зачем тогда?
— Из любопытства. И на будущее. Вот когда у нас будет все хорошо и мы с тобой уйдем на пенсию…
— Я не доживу.
— Тут я с тобой согласен. Но должен же я надеяться? Бедный мечтой богатеет.
— Остался один бочонок.
— Славься в вышних! Я что, слезу пустил? Старею. А где бочонок? Надеюсь, вы его в музей под стекло не запихнули?
— В запаснике банковского музея.
— Мудро. Кто будет искать такие деньги среди хлама? И не растащили?
— Ты сам сказал — кто будет там искать? Ну, и забавный артефакт.
— Я тебе дам артефакт! Монеты самые настоящие, золотые, лучшей чеканки! Пей.
— Кажется, мне уже хватит.
— Это уже третья бутылка, какая теперь разница? А давай бочонок стащим! Восстановим историческую справедливость.
— И что ты с ним будешь делать?
— Да пусть у нас где-нибудь полежит. О, придумал! Закопаю на Хортице, пусть на него археологи наткнутся. Красота же.
— Я не думаю, что это отличная идея.
— Джеймс, куда ты денешься! Ты мне за конюшню должен.
— А если тебя поймают?
— Нас. Нас поймают. Скажем, что дверью ошиблись. А потом нас Кью вытащит. Ну, по последней, на коня.
— В казаки бы меня не приняли...
Название: Оборотень. Сказки волынского леса
Автор: fandom Hetman & Co 2013
Бета: fandom Hetman & Co 2013
Размер: мини, 1300 слов
Пейринг/Персонажи: князь Богдан Ружинский/панна Анастасия.
Категория: джен, гет
Жанр: легенда, фэнтези
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Князь Богдан Ружинский собрался жениться. Невеста дала согласие, родители благословение. Но кое-кому этот брак был явно не по душе
Примечание: мини основано на волынских легендах
Для голосования: #. fandom Hetman & Co 2013 - работа "Оборотень. Сказки волынского леса"
Панне Анастасии Гулевичевой никак не удавалось выйти замуж.Панна была молода и красива и женихами перебирала, как только вздумается. Но так повелось, что с ее удачливыми поклонниками рано или поздно случалась беда.
В лесных волынских краях всегда было много волков, но на людей они нападали не чаще, чем в прочих землях. И когда четверо шляхтичей, здоровых и сильных, один за другим погибли от волчьих клыков, люди стали шептаться о чародействе. Бесславно сгинули пылкие ухажеры панны Анастасии. Вокруг панны сделалось пусто, гости не торопились в дом Гулевичей, не искали поводов задержаться подольше. Обстоятельство это весьма тревожило родителей переборчивой невесты. Слухи о злых чарах и проклятии были похуже дурного приданого или расторгнутой помолвки. Матери и сестры заказывали молодым панам дорогу в такой дом. Иной шляхтич на прежних женихов и дурную молву о нравах девицы посмотрит сквозь пальцы, покоренный юной красотой. Но в такие сомнительные и ненадежные времена рисковать жизнью, удачей и доброй судьбой? Соседи и вовсе поговаривали, что панну Анастасию придется выдать за чужака, куда подальше, где не треплют ее имя, с глаз долой. А родители панны не рады были разлучиться с дочерью на годы.
День шел за днем, женихов не прибавлялось. И однажды пан Анджей Лисовский, которого раньше и видно не было за красавцами-шляхтичами, обхаживавшими Анастасию, предложил панне свою руку, имя и немалые богатства. Пан Анджей годился невесте в отцы и вовсе не славился добрым сердцем. И брак с родом Гулевичей, давним и многочисленным, сулил пану связи и родичей по всей Волыни. Невеста выслушала предложение Лисовского и недовольно сморщила носик, а родители ее крепко задумались. Жених немолод, но и не гуляка уже, не завеется куда-нибудь, и внуки под боком расти будут.
И тут с Порубежья домой нагрянул князь Ружинский, молодой, хваткий и овеянный терпкой походной славой. Может, и не привез он татарского злата из Дикого Поля, но родовое имя и земли были при нем. Богданко из Ружина больше не казался соседям пылким мальчишкой. Он возмужал, обрел особенную уверенность и насмешливое спокойствие, заставлявшие опытных воинов склонять головы, а сердца окрестных шляхтянок — лететь к нему, как мотыльки на огонь.
На правах дальнего родственника Богданко зачастил в гости к Гулевичам. Он привозил панне Анастасии букеты лесных цветов и редкие безделушки, прогуливался с ней по окрестностям в сопровождении старой няньки и свитских. Старшие Гулевичи благодарили бога, решив, что дело к свадьбе. Партия была со всех сторон блестящая, и только одно препятствие виделось им: чтобы молодой князь не умчался на войну после помолвки, оставив Анастасию соломенной вдовой.
Злые языки смолкли, рассудив, что такому порубежному вояке, как Ружинский, и чары не помеха.
Но однажды ночью селяне в Ружине были разбужены волчьим воем и истошными воплями. Бешеный зверь ворвался в дом вдовы, чей сын служил у князя Богдана джурой. Несчастная женщина была просто растерзана. Ружинский объявился уже на рассвете, молча погладил по голове плачущего мальчишку-джуру, распорядился о похоронах и долго разглядывал волчьи следы у дома.
А на другой день князь разослал челядинцев к соседям, объявив о шляхетской забаве. Через неделю у него собралась вся округа, с загонщиками и собаками. Ружинский выставил богатое угощение, и шляхта пировала целых три дня. Охота прошла на славу — убили два десятка волков, на молодняк и волчиц панство не разменивалось.
Но месяц спустя несчастье повторилось. И в этот раз зверь был таким сильным, что сорвал дверь с петель и сгубил целую семью. Минула всего неделя, как Ружинские отпустили молодую служанку к родителям домой, играть свадьбу, наградили за добрую службу, и теперь вот жених убивался над телом невесты.
Слухи об оборотне ядовитыми змеями поползли по Ружину и птицами разлетелись по окрестным землям. Погибших ухажеров панны Анастасии Гулевич вспомнили сразу. Как бы людям не пропасть, коли князь приведет в дом такую жену! Говорили, что отец отдал панну нечистой силе, что Анастасия дала слово нечистому сама и ночами обращается в зверя, что Гулевичи прокляты и лесные духи мстят им. Перепуганные поселянки зачастили в церковь. А самые смелые отправились к старой Дивине, просить помощи у лесных. Ведьма выслушала посланцев, но ответила, что такая нечисть не в лесной власти, а сами лесные не выйдут к человеческому жилью. Старуха обещала сделать все, что в ее силах, но надежд не давала.
Когда Джура, запинаясь, опустив взгляд, пересказал новость князю, Ружинский, нахмурившись, переспросил:
— Так Дивина сказала, что лесным зверь не подчиняется? — и покачал головой, словно в ответ своим мыслям.
Богданко Ружинский посватался к панне Анастасии, получил ее согласие и благословение родителей. День для свадьбы назначили по окончании Петрова поста. Счастливый и довольный князь возвращался от панны своего сердца. Конь шел по лесу тихим шагом, молодому князю мерещились золотисто-карие глаза панны, ее нежные пальчики в его руке, и в ушах звучало: «Люблю тебя». В своем лесу Ружинский чувствовал себя под защитой, но среди деревьев за ним скользила серая тень. Она была слишком велика для обычного волка и двигалась почти бесшумно. Богданко не успел даже вскрикнуть, когда тень прыгнула, обращаясь в огромного зверя. Чудище сшибло князя на землю вместе с конем.
Князь уже ощутил на лице зловонное дыхание зверя и едва выхватил кинжал, как вдруг тварь отпрыгнула в сторону и с жутким воем исчезла. Ружинский рванулся следом, но боль в придавленной лошадью ноге была слишком сильна, и он лишился чувств.
Очнулся Богданко в густой траве, кто-то оттащил его под деревья, на тропе остался лежать лишь погубленный конь. Зато рядом с Богданком неизвестный спаситель оставил лук и колчан со стрелами. Острия у стрел были сделаны из старого, почерневшего серебра.
Теперь князь сам убедился, что людей убивает не обычный волк. Старый челядинец Супрун, слывший ведьмаком, полагал, как и князь, что оружие — помощь лесных. Хозяева леса не могли подойти к жилью, но подарок сделали княжеский: лук был из турьих рогов, а туров в этих краях не видели уже две сотни лет. Супрун думал, что лесной лучник не промахнулся, но такого сильного оборотня одной стрелой не убить.
— Видно, она боялась задеть вас, — размышлял старик.
Странные воспоминания всколыхнули эти слова, князь с трудом сбросил наваждение: теплые руки, шелковая кожа лесной, певучий голос… Жених панны Анастасии гнал прочь мысли о Светлейшей госпоже из леса, и день за днем упражнялся в стрельбе из лука, понимая, что времени у него — до следующего полнолуния, выпавшего на Солнцестояние.
Слухи о нападении оборотня исправно долетали и до Гулевичей, а теперь еще сказывали, будто в округе объявились разбойники и напали на пана Лисовского. Правда, с тех пор, как пан Лисовский узнал, что панна Анастасия помолвлена, он был с Гулевичами не больно приветлив. И на вопрос о здоровье только скрипнул зубами. Но раз в гости заехал, видно, рана от разбойников уже зажила. Из-за этих волнений вечер перед полнолунием Богданко Ружинский провел со своей невестой, дрожавшей от страха за него. Охотясь на хитрого зверя, князь сам принялся сбивать с толку врага и путать следы.
Ночью они устроили засаду. Джура Мирко сидел на дубе с пистолетом, заряженным серебряными пулями, на которые Ружинский пожертвовал несколько ложек из кладовой княгини Раины. Зверь не мог не прийти, потому как днем Мирко нарочно громко хвастался несколько раз челядинцам Гулевичей, что пойдет ночью на оборотня в одиночку, отомстить за мать. Слышали его и слуги пана Лисовского.
Когда серая тень возникла из тумана, Мирко пальнул из пистоля и не попал. Ружинский оказался проворнее — две его стрелы легли точно в цель. Джура на дереве торопливо перезаряжал оружие, но раненый зверь бросился к князю. Тот едва успел выпустить третью стрелу в глаз врагу, и существо, напоминавшее волка, завалилось на землю.
К изумлению князя и Мирко, странные создания из света и тумана, смутно походившие на людей, немедленно накинулись на оборотня и уволокли во мрак. На земле остались лишь пятна, напоминавшие больше деготь, чем кровь и плоть. Ружинский, усталый и злой, что не удалось разоблачить врага, уснул, едва добравшись до кровати. И только утром старый Супрун привел своего господина в чувство, прошептав таинственно:
— Дивина велела передать, что все в порядке. На вас никто и не подумает.
Князь Богдан Ружинский обвенчался со своей любимой ровно через неделю после удачной засады. Тогда же и узнал о внезапной смерти пана Лисовского. Поговаривали, что у Лисовского открылась рана, полученная от разбойников. Кое-кто, однако, шептался, что пан Анджей перед смертью мало походил на человека и на последнем дыхании проклял Ружинского, пожелав ему не знать счастья с молодой женой.
Но кто обращает внимание на угрозы и проклятия, пока силен и молод?
пда версия поста / открыть все каты
@темы: оповідки